•  


Дмитрий Глуховский: «Метро — мраморно-гранитный голем» Часть1

10 Май 2009
Широкая слава к Дмитрию Глуховскому пришла благодаря метро. Его книги «Метро 2033» и «Метро 2034» стали бестселлерами — их не только читают, в них играют. Идея мировой катастрофы и спасения под землей, нового Ноева ковчега заняла умы любителей фантастики. О тайнах метрополитена, любимых станциях, интернете и свободе информации рассказал корреспонденту «Часкора» Дмитрий Глуховский.

— Насколько метро — непредсказуемый персонаж? Можно ли его считать живым организмом?
— На протяжении десятилетий метро впитывало эманации десятков и сотен миллионов людей, их души оставляли здесь свои отпечатки. Поэтому жизнь метро — это жизнь миллионов, проводящих в нем час или несколько часов каждый день. И если метро живое существо, то скорее этакий мраморно-гранитный голем, одушевленный нами самими.

Я хорошо себя чувствую в метро и продолжаю пользоваться им почти ежедневно. Никаких страхов не испытываю.

— Метро — действительно шанс на случай катастрофы?
— Московский метрополитен вместе с сетью из более чем двухсот бункеров и так называемым Метро-2 (Д-6) действительно является самым большим в мире противоядерным бомбоубежищем.

Если и есть у москвичей какая-то надежда на спасение в случае атомной войны, то только на систему противоракетной обороны над Москвой и на метро.

Почти все центральные станции оборудованы герметическими затворами, многие имеют воздушные фильтры, некоторые — артезианские скважины. Каждая из них — небольшой бункер, а все вместе — новый Ноев ковчег, способный уберечь человечество в Судный день.

— В работе над книгами при изучении метрополитена что поразило больше всего?
— Чем больше узнаешь о метро, тем больше поражаешься тому, сколько было проделано работы, насколько амбициозен — на грани безумия — изначально задумывался проект. И как, несмотря на чудовищно сложные условия труда, его удалось воплотить.

Больше всего поражает, конечно, то, как мало среднестатистический москвич знает о метро. Абсолютное большинство не обращает внимания даже на архитектуру, на мозаики, на то, что у каждой станции — свое лицо. Идут, уткнувшись в сканворды и книги в мягкой обложке. Каждый погружен в себя.

А за стенами, облицованными мрамором, — тайные туннели, секретные станции, бункеры на тысячи квадратных метров с круглосуточным дежурством, эвакуационные линии, уходящие на Урал.

— А вы бывали в тайных местах метрополитена? Что там?
— Даже серьезные диггеры, которые точно бывали почти везде, никогда не признаются в этом публично. Кое-где мне приходилось бывать, но открыто говорить о таком просто глупо.

В последнее время засекреченные сооружения в метро и вокруг него расконсервируются, ремонтируются, на объекты возвращается бдительная охрана.

Существует специальная президентская программа по восстановлению бункеров. Времена уже не те, что прежде, когда каждый любопытствующий подросток мог проникнуть в закрытые части метро.

— Какая у вас любимая станция? Почему?
— Люблю «Новослободскую» — за витражи, «Парк Победы» — за глубину, за новорусский шик. Люблю новый выход с «Маяковской» за смелость и за дух, «Нахимовский проспект» — за воздушность, «Библиотеку имени Ленина» — за ее капитанский мостик, «Комсомольскую» — за ее мозаики. Люблю «ВДНХ», потому что бывал на ней каждый учебный день целых семь лет подряд, и «Киевскую» кольцевую за соцреалистические росписи.

А еще люблю «Площадь Революции» за ту самую собаку. Все ее любят.

— Можно ли сохранить индивидуальность в толпе метрополитена?
— Толпа в метро неоднородна. Каждый в ней — сам по себе и сам за себя. Для сравнения, толпы на митингах: вот тут толпа дышит вместе и кричит как один человек. А в метро люди соприкасаются телами, но каждый в своей раковине, и внутрь другие проникнуть не могут. Отгородишься от других газетой — и всё, в домике. В крайнем случае можно рекламу почитать. Так что не волнуйтесь, метро — не угроза вашей индивидуальности.

— Есть мнение, что станции, построенные тогда и сейчас, очень сильно отличаются — в современных нет души, жизни. Разделяете ли вы такую точку зрения?
— В хрущевские времена пришел конструктивизм: станции-многоножки, построенные по типовым чертежам. Тогда этот стиль казался глотком свежего воздуха после десятилетий засилья сталинского ампира. Теперь нам кажется воплощением бездушного уродства. Времена меняются.

Путинская Россия ностальгирует по сталинскому могуществу и роскоши, и новые станции — «Славянский бульвар», «Парк Победы» — снова пышные и показушно-дорогие, как ЗИМы и сталинские высотки. Нет, как «бентли» и рублевские особняки.

— Если бы за вами было решающее слово, как бы вы перестроили современное метро?
— А меня всё устраивает в современном метро. Разве что сделал бы побольше темных уголков и бесполезных линий-аппендиксов, чтобы заманивать и запутывать иностранных туристов.

— Транспортную проблему нужно решать подземными дорогами или, наоборот, эстакадами над городом?
— Под городом уже давно негде копать. Вы когда-нибудь обращали внимание, когда едете по Садовому кольцу, что у вас под ногами? Там по двадцать канализационных люков на каждые десять метров. Что там? Дождевые стоки? Сомневаюсь.

Всё перекопано тысячи и тысячи раз. Проблему надо решать введением платного въезда в центр города и улучшением общественного транспорта. А в будущем мы станем телепортироваться и вопрос отпадет сам собой.

— Сколько книг планируется в серии? Насколько метро бездонная тема?
— На настоящий момент серия закончена. А метро — тема поистине бездонная: придумывать можно бесконечно. Вопрос в другом — насколько мне интересно продолжать писать именно об этом. С моей точки зрения, двух книг достаточно. Время двигаться дальше.

— Как вы работаете над книгами? Какое качество самое главное для писателя?
— Раньше писал только по ночам под соответствующую музыку (предпочитаю мрачный электронный эмбиент). Но с «Метро 2034» успешно опробовал новую для себя тактику: писать днем в кафе.

Обсудить на форуме